Из истории ВОВ

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Dovf]

гости не могут видеть изображения , пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь

История самого бездарного советского военачальника

24 августа 1950 года был расстрелян Григорий Кулик — бывший маршал Советского Союза, прославившийся не блестящими победами на полях сражений, а сплошными неудачами. Кулик дважды был разжалован, лишался всех наград, исключался из партии.

Для тех, кому интересны те времена, вот немного информации подробнее про этого маршала.

(открыть/скрыть)

Григорий Кулик родился в Полтавской губернии в обычной крестьянской семье в 1890 году. Получил начальное образование. Позднее, уже после революции, утверждал, что ещё совсем юным имел связи с некими революционерами и помогал им в подпольной работе, но затруднялся даже охарактеризовать их политические взгляды.

В 22 года его призвали в армию. Благодаря наличию образования его отрядили не в пехоту, а в артиллерию. Стоит отметить, что получалось у Кулика совсем неплохо. К моменту революции он имел звание старшего фейерверкера — это старший унтер-офицерский чин в артиллерии.

Артиллеристов всегда старались отбирать из тех новобранцев, кто был посмышлённее. А уж в унтер-офицеры дураков никогда не выдвигали. Так что надо признать, что талант у Кулика определённо был. Другое дело, что к моменту революции он достиг своего потолка. Старший фейерверкер — это максимум, на что мог рассчитывать человек с начальным образованием без дополнительного военного обучения. Возможно, после войны Кулик мог бы получить образование и офицерские погоны, но тут случилась революция. Учиться стало попросту незачем. Зачем что-то там зубрить, если можно выбрать правильную сторону и за считанные недели выдвинуться из унтер-офицеров в командующие армией.

Тандем с Ворошиловым

Кулик так и поступил. Будучи бойким человеком с подвешенным языком, он окунулся в революционную стихию. Выступал на солдатских митингах, избирался в солдатские комитеты, возникшие после демократизации армии. Кулик начал стремительно леветь и уже к лету поддерживал радикальные идеи большевиков.

После окончательного развала армии, сопровождавшегося стихийной демобилизацией, Кулик вернулся домой и сколотил из недавних солдат свой собственный отряд. Тогда это было очень модным. Особенно в условиях грядущей войны всех против всех. После того как был заключён Брестский мир и большевики согласились на передачу Украины Германии, туда вошли немецкие части.

Разрозненные и небольшие красные отряды стали уходить в Россию, где уже шла гражданская война. Отряд Кулика соединился с другими такими же полуавтономными отрядами, из них в апреле 1918 года была сформирована 5-я армия, которую возглавил Ворошилов.

Впрочем, армия — это громкое слово. В действительности там насчитывалось не более 3 тысяч солдат. Знакомство с Ворошиловым стало судьбоносным для Кулика. Ворошилов полководческих талантов не имел и вообще был сторонником партизанской армии, зато имел серьёзные связи в Москве.

Поскольку Ворошилов категорически не доверял царским офицерам, он подыскивал себе специалиста по артиллерии из числа рядовых или унтер-офицеров. Узнав, что Кулик был старшим фейерверкером, да ещё и имеет крестьянское происхождение, он без особых раздумий назначил его начальником артиллерии своей армии.

Это стало началом долгой дружбы. Ворошилов в военном деле, тем более в таком специфическом, как артиллерия, смыслил очень мало, поэтому Кулику, которого он считал большим специалистом, безоглядно доверял. Они стали работать в тандеме, Кулик всюду следовал за Ворошиловым и занимал пост начальника артиллерии во всех ворошиловских армиях — 5-й, 10-й и 14-й. В дальнейшем, когда Ворошилов вошёл в Реввоенсовет главной ударной силы красных — 1-й конной армии, он настоял на том, чтобы начальником артиллерии армии стал его любимец Кулик.

В Царицыне Ворошилов и Кулик обороняли город вместе со Сталиным, где двое последних и познакомились. Сталин, как и Ворошилов, с предубеждением относился к военспецам (кадровым офицерам царской армии), поэтому выбор Кулика Ворошиловым одобрял.

Американские горки

Период между двумя мировыми войнами стал для Кулика настоящими американскими горками. Вместо стабильного и постепенного роста, свойственного военной среде, он то взлетал невероятно высоко, то падал.

Троцкий был невысокого мнения о талантах Кулика и предпочитал делать ставку на перешедших на сторону большевиков кадровых офицеров из числа военспецов. Пока он оставался во главе РККА, Кулик занимал пост начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа и вряд ли мог рассчитывать на что-то большее.

Но после того, как Троцкого удалось свалить с поста, Кулик при помощи Сталина и Ворошилова, набравших силу, взлетел на должность заместителя начальника артиллерии РККА. После того как Ворошилов становится наркомом по военным и морским делам, Кулика назначают начальником Артиллерийского управления РККА.

Однако через три года его понизили до командующего дивизией, а затем и вовсе отослали на курсы Военной академии под предлогом того, что ему не хватает образования для высоких должностей. А после окончания курсов он был направлен командовать корпусом.

В 1935-м, при введении в армии персональных званий, Кулик получил всего лишь комкора, хотя Ворошилов сразу стал маршалом. Вплоть до 1937-го он командовал корпусом с перерывом на вояж в Испанию в качестве военного советника. После возвращения он по настоянию Сталина вновь был назначен начальником Артиллерийского управления.

Иосиф Виссарионович Сталин, генеральный секретарь ЦК ВКП (б), и нарком обороны СССР Климент Ефремович Ворошилов (справа).

Такие колебания в карьере Кулика были связаны в том числе и с борьбой двух самых влиятельных военных кланов. Ворошилов и Тухачевский, неприязненно относившиеся друг к другу, боролись за внимание Сталина. Помимо личных симпатий и антипатий речь шла и о стратегии развития армии для будущих войн. Кулик примыкал к Ворошилову, что было понятно, учитывая их давние и тесные связи. А вот люди Тухачевского к Кулику относились с нескрываемым пренебрежением. Уборевич, до революции успевший получить погоны подпоручика, дразнил его "фейерверком" (намекая на звание фейерверкера), а Якир, по словам Кулика, даже отказывался с ним здороваться.

Какое-то время Сталин выжидал, выбирая между более талантливым Тухачевским и более лояльным Ворошиловым, но в конце концов выбрал лояльность. Клан Тухачевского был уничтожен. Впрочем, Кулик без особого восторга отнёсся к чисткам в армии и даже осторожно высказал мысль, что чистки могут ослабить армию.

Тем не менее именно чистки позволили ему окончательно утвердиться в числе главных военачальников РККА. В 1939 году он становится заместителем наркома обороны Ворошилова. В том же году в столкновениях на Халхин-Голе Кулику была предоставлена возможность отличиться. Он прибыл туда в качестве советника Жукова по артиллерии.

Однако опыт оказался неудачным. Они с Жуковым сразу же не сошлись во мнениях, Жукова присланный из Москвы Кулик раздражал своими неуместными советами, и он в конце концов пожаловался на него Ворошилову, который отозвал своего заместителя назад.

Звёздным часом Кулика стала советско-финская война. Ключевая роль в прорыве хорошо укреплённой линии Маннергейма отводилась именно артиллерии. Кулик был награждён звездой Героя Советского Союза и получил звание маршала.

Годы неудач

В конце 1939 года вторая жена Кулика — Кира Симонич — была похищена сотрудниками НКВД. Без всякого ордера и суда её продержали в Сухановской тюрьме, а затем расстреляли под предлогом того, что она была дочерью сербского графа и слишком часто общалась с подозрительными иностранцами. Впрочем, Кулик (не знавший о её судьбе) вскоре женился на подруге своей дочери, которая была младше его на 32 года.

Второй тревожный звоночек для Кулика прозвенел накануне войны. 14 июня он был снят с поста начальника ГАУ, а его заместитель Савченко арестован и позже расстрелян. Однако Кулику пока ещё ничто не угрожало.

На второй день войны он был экстренно отправлен в штаб Западного фронта. После этого маршал пропал на две недели. Только в начале июля стало известно, что из-за царившего в войсках хаоса он заплутал, оказался в окружении и вышел к своим благодаря тому, что выбросил документы, спрятал ордена и переоделся в крестьянина. Об этом Сталину доложили, и он был очень недоволен поведением Кулика. Возможно, в том числе и этот случай повлиял на то, что в августе вышел приказ № 270, которым командиры, срывавшие знаки различия и уходившие в тыл, объявлялись дезертирами и приговаривались к расстрелу на месте, а их семьи подлежали аресту.

После этого Кулика перебросили на Ленинградский фронт командовать 54-й армией. Командующий фронтом Жуков (к слову, на тот момент только генерал армии, то есть имевший звание ниже, чем у Кулика) настоял на том, чтобы армия экстренно перешла в наступление. Кулик просил дать ещё несколько дней на подготовку, но Жуков и Ставка настояли на своём. В итоге плохо подготовленное наступление провалилось. Стоит отметить, что вина непосредственно Кулика в этой неудаче не была решающей. Тем не менее его сняли с поста с формулировкой "не справляется с выполнением поставленной перед ним задачи".

Кулика направили в Ростов-на-Дону, на формирование армии для обороны города. Но через несколько дней перебросили в Керчь, которая и стала его крахом. Прибыв в город, он получил приказ Ставки удержать его ценой любых потерь. Однако в Керчи царил полный развал, имевшиеся в наличии части понесли в боях очень тяжёлые потери, были деморализованы и беспорядочно отступали. Оценив обстановку, Кулик велел оставить город и отступить на Таманский полуостров, чтобы организовать оборону уже там. После этого он выехал в Ростов, который также был оставлен через несколько дней. Впрочем, вскоре его отбили обратно.

Но Кулика уже отозвали в Москву. Сам он был абсолютно уверен в том, что поступил правильно, оценив обстановку непосредственно на месте, и объяснит всё Сталину. Однако он не учёл одного момента. Сталин мог снисходительно относиться к некоторым слабостям своих соратников: к выпивке, глупости и т.д., если соратники были для него важны. Но вот чего он не прощал никому и никогда, так это невыполнения его приказов.

В Москве Кулика уже ждали показания, данные адмиралом Левченко, командовавшим обороной Крыма. Левченко сообщил, что Кулик, едва приехал, сразу же приказал начать эвакуацию, не предпринимая попыток организовать оборону, то есть полностью проигнорировал приказ Ставки.

В своей объяснительной Кулик уверенно утверждал, что был прав. Войска были деморализованы и сильно ослаблены потерями, в его расположении было всего две сколько-нибудь боеспособные дивизии. Высоты у города уже были заняты немецкой артиллерией. Удержать город в таких условиях было невозможно, а попытки сделать это привели бы к тяжёлым потерям. Поэтому Кулик велел отступать с оружием на Таманский и занимать оборону там. Он даже похвастался, что ему удалось сохранить почти всё тяжёлое оружие и технику.

Кулик явно не подумал как следует и сделал очень неосторожный выпад против Сталина: "Если некоторые "стратеги" считают, что удержанием гор. Керчь с гаванью прикрыто движение противника на Северный Кавказ, т. е. на Таманский полуостров, то они глубоко ошибаются и не понимают обстановки".

От такой объяснительной Сталин был просто в ярости. Мало того что маршал позволил себе не выполнить его приказ, так ещё и начал поучать его в стратегии. После этого Сталин распорядился отдать Кулика под суд, что, видимо, стало для последнего полной неожиданностью.

Он сразу же сменил тон и за две недели написал несколько подобострастных писем Сталину примерно такого содержания: "Я сознаю, что я сделал очень тяжёлое преступление перед ЦК ВКП и лично перед Вами, нарушив приказ Ставки, и не оправдал доверия ЦК ВКП и лично Вашего. Прошу ЦК ВКП и лично Вас, т. Сталин, простить мне моё преступление и даю честное слово большевика, что я больше никогда не нарушу приказа и указания ЦК ВКП и лично Ваши".

Сталин также заинтересовался обстоятельствами сдачи Ростова, запросив информацию на Кулика у секретаря обкома Двинского. Тот старательно перечислил все недостатки Кулика (каждый день пил вино, боялся танков, плохо командовал).

В конце февраля 1942 года Верховный суд разжаловал маршала в генерал-майоры и лишил его всех наград. Кулик был снят с поста заместителя наркома и исключён из ЦК. В воспитательных целях приказ был доведён до командиров в войсках с пометкой Сталина: "Предупреждаю, что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, невзирая на лица и заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями".

После этого Кулика отправили в резерв на целый год. В 1943-м ему опять дали шанс. Его назначили командующим 4-й армией и повысили до генерал-лейтенанта. Однако возвращение было недолгим. Уже в сентябре того же года его сняли с поста за неудачное руководство.

В опале

Кулик был назначен заместителем начальника Главного управления формирования и укомплектования РККА. Но теперь он уже находился под пристальным наблюдением. Было очевидно, что он будет недоволен тем, как с ним обошлись, и рано или поздно это недовольство прорвётся наружу.

И действительно, уже в апреле 1945-го Кулик предстал перед Комиссией партийного контроля. Поводом стал донос, отправленный генералом Петровым (после смерти Сталина он утверждал, что на доносе настоял сам Абакумов). В нём он сообщал Сталину, что Кулик ведёт недостойные члена партии разговоры в кругу военных. В частности, восхваляет офицерский состав царской армии, принижает советский и жалуется на то, что его не ценят.

По итогам рассмотрения его дела в КПК Кулика исключили из партии и понизили в звании до генерал-майора. После этого он был ненадолго назначен заместителем командующего Приволжского военного округа. Летом 1946 года Кулика отправили в отставку.

Но к этому моменту он уже был обречён. Сталин очень сильно не доверял обиженным военным. Несколько крупных военачальников в своё время поплатились жизнью за то, что во время пьяных застолий начинали жаловаться, что их "затирают" и не ценят по достоинству, после чего об их рассуждениях докладывали "куда надо".

Вот и за Куликом пришли через полгода после его отставки. Как раз началась очередная волна репрессий в армии, под которую попал и отставной Кулик. Он был арестован вместе с сослуживцами по Приволжскому военному округу, генералами Гордовым и Рыбальченко.

Их обвинили в создании террористической заговорщицкой группы, которая вынашивала планы реставрации капитализма и упразднения политических органов в армии. Они также обвинялись в том, что допускали изменнические высказывания в адрес руководителей советского государства.

Два с половиной года генералы провели в заключении, после чего предстали перед судом летом 1950 года. Все трое отказались признать свою вину, заявив, что оговорили себя во время следствия под пытками. Однако суд к их словам не прислушался, и они были приговорены к смертной казни и той же ночью расстреляны. Через семь лет генералы были реабилитированы, а Кулику посмертно возвращено звание маршала и все награды.

Практически все крупные военачальники, знавшие Кулика, свидетельствовали в мемуарах, что он был абсолютно непригоден к столь высокой должности. Все отмечали, что маршал явно не обладал талантами военного стратега и был не на своём месте. Кулик разбирался в артиллерии, и при других обстоятельствах из него мог бы выйти неплохой командир артиллерийского дивизиона или даже бригады. Но произошла революция, он попался на глаза Ворошилову, а потом Сталину. Эта случайность вознесла его на вершину, о какой он не мог и мечтать, но она же привела его и к гибели.

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[ALENA]

Стaнислaва Лещинска, aкушерка из Пoльши, в тeчение двyх лет до 26 янвaря 1945 гoда oстaвaлась в лaгeрe Oсвeнцим и лишь в 1965 гoду нaписaла этот рaпopт.

«Из тридцaти пяти лет рaботы aкушеркой два гoда я прoвела как узницa жeнского концентрaционного лaгеря Освенцим-Бжезинка, прoдoлжая выпoлнять свой профессиональный долг. Среди огромного количества жeнщин, доставлявшихся тудa, былo мнoго бeрeмeнныx.

Функции aкушерки я выпoлняла там пooчередно в трeх бaраках, кoтoрыe были построены из досок со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины — на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут.

В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена самой себе: в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама. Немецкие лагерные врачи — Роде, Кениг и Менгеле — не могли «запятнать» своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права.

Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными.

О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга. Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача — спасать жизнь в любой ситуации.

Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий.

Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле.

До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами.

В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди не еврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака.

Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети — из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди… Ее губы беззвучно шевелились, — видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю.

Но у этой женщины не было сил… она не могла издать ни звука — только крупные слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать, — переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.

Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них. Несколько сотен детей были вывезены в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерли от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года).

У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка.

Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети — вопреки ожиданиям — рождались живыми, красивыми, пухленькими. Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете — улыбку ребенка".

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Dovf]

гости не могут видеть изображения , пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь

Вечная слава!

Человека, которого вы видите на этой фотографии, примерно через 10 минут расстреляют. Снимок сделан 2 августа 1941 года (Смоленская область, Могилевский район, село Звенчатка). Через 40 дней после начала войны гитлеровской Германии до Москвы осталось всего лишь 450 километров … Мужчина на фото - полковник, комиссар 148-й дивизии. Ему 39 лет. Грузин. Его зовут Мириан Одишария. Через 10 мин. его расстреляют.

Я смотрю на это фото. О чем думал молодой полковник перед расстрелом? Что он испытывал?… Я пытаюсь прочитать ответы по его лицу...
Он был настоящий солдат, но не всё от него зависело, уважаю его за то, что не струсил, не снял форму, не предал Родину…
В 2015 в Германии вышла книга (Дневник) немца, военного врача 3-й танк. дивизии вермахта Германа Турка о Второй Мировой Войне. В этой книге напечатана фотография полковника, комиссара перед расстрелом. Фото снял сам Герман Турк.
"Когда погиб расчет станкового пулемета, огонь продолжал вести комиссар М.Л.Одишария. Его, контуженного взяли в плен и расстреляли немцы.

[ALENA]

Легенда из Бухенвальда. Как советский боксёр стал лучшим гладиатором концлагеря

гости не могут видеть изображения , пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь

Андрей Борзенко провёл в застенках более 80 боёв, выиграл все и выжил. Поговаривали, что немцы его калечили, а он побеждал чемпионов из СС.
Боксёр Андрей Борзенко не выигрывал чемпионатов мира и не зарабатывал миллионы долларов. Но при этом не просто прославился, а стал полулегендарным героем.

(открыть/скрыть)

Известно, что он блистал и выжил, но подробности его биографии в разных источниках расходятся. Одни, например, приписывают ему активную работу в лагерном подполье, другие утверждают, что немцы умышленно отняли у него ногу, но он продолжал драться и побеждать даже на протезе.

Подавляющее большинство сведений о Борзенко известно только от писателя Георгия Свиридова и его книги «Ринг за колючей проволокой», которая много раз переиздавалась в СССР и за рубежом.

Андрей Михайлович Борзенко родился в 1920 году в Ташкенте. Спортсмен с несгибаемым духом, комсомолец и двукратный чемпион Узбекистана по боксу был призван для прохождения службы в киевском военном округе в мае 1941 года. Андрей радовался возвращению на родину, откуда в начале 30-х годов выслали его семью. Однако мечта погулять по Крещатику и Андреевскому спуску у солдата не сбылась. За два дня до долгожданного увольнительного Германия напала на СССР.

Советские войска по приказу Сталина удерживали Киев на протяжении двух месяцев, что привело к огромным жертвам и окружению более 600 тысяч красноармейцев. Одним из них оказался наш герой, который до конца 1941 года содержался в лагере для рядовых — шталаге. В задачи пленных из шталага входило восстановление Киева после боев. Кормили их раз в день и они быстро превращались в дистрофиков. За еду пленные дрались и даже убивали друг друга. Однажды один военнопленных подошел к товарищу Борзенко, чтобы отобрать паек, но боксер одним ударом в челюсть отправил подонка отдыхать. За эффектный удар Андрею выдали отдельную пайку, которую тот разделил с товарищами.

Весной 1942 года Борзенко отправили в знаменитый Бухенвальд. «Горы трупов, стойкий сладковатый запах горелого человеческого мяса и ощущение затаившейся смерти», – первые впечатления Андрея от страшного лагеря описаны в книге Георгия Свиридова «Ринг за колючей проволокой». Нацисты назначили выносливого спортсмена бригадиром на каменоломне у богатых фермеров. Андрей щадил «подчиненных», направляя особо истощенных на более легкие работы.

А его самого в конце каждой недели ожидал боксерский поединок…
Заместитель начальника Бухенвальда был ярым фанатом бокса. Он приказал отыскать среди пленных самых сильных атлетов. Борзенко бился с поляками, венграми, а также с самими немцами, которые желали померяться силами. Борзенко обладал отличными навыками — был мобильным, тактически грамотным и имел туза в рукаве — мощнейший апперкот с левой. Благодаря которому почти все поединки Борзенко оканчивал нокаутом. Непобедимый унтерменш сильно бесил немцев: Андрею урезали пайку, били и грозили расстрелом. А однажды даже сломали прикладом ногу, из-за чего заключенный не мог драться полгода. А впоследствии покалеченную ногу ему пришлось и вовсе отнять.

Помимо боксерских поединков Борзенко участвовал в работе подпольщиков в концлагере (но это не точно, сведения об этом разнятся). Он помогал собирать оружие, рыл подкопы и устраивал диверсии. Узники ценили непобедимого товарища, который был символом несокрушимого духа и надежды на скорую победу, и подкармливали Андрея, чтобы он невзначай не свалился в голодный обморок прямо на ринге.

Самый тяжелый бой Борзенко провел против огромного эсесовца по имени Вилли. Двухметровый «ариец» был прирожденным палачом и забавы ради убивал истощенных, но сопротивлявшихся перед отправкой в газовую камеру заключенных, одним ударом.

«В сравнении с немецким великаном Андрей выглядел мальчиком. Наш боксер сразу понял, что перед ним опытный, коварный боксер, владеющий разнообразной техникой и приемами. В первых раундах он чудом отбивался от тяжеленных ударов откормленного головореза», — описал бой писатель Свиридов.

Вилли бесился, что изможденный советский солдат не падает от его сокрушительных ударов, пусть и нанесены они были в защиту. Он начал хитрить, открывая подбородок, чтобы поймать Андрея встречным джебом. Но Борзенко разгадал «хитрый план» немца и не лез в ловушку. Но силы его тем не менее таяли. Он опасался, что едва ли протянет еще один раунд. Тогда и он пошел на хитрость. После очередной серии ударов немца он сделал вид, что его «встряхнуло», и он зашатался. А когда увалень Вилли полез его добивать, Андрей влепил ему свою «коронку» в правую челюсть и под радостные крики заключенных его бесчувственная туша свалилась на помост.

Андрей Борзенко в общей сложности одержал 80 побед и не разу не проиграл ни один бой. Боксер пробыл в Бухенвальде до самого освобождения концлагеря в апреле 1945 года. Вместе с другими узниками он использовал накопленное в тайниках оружие против охранников — эсесовцы бежали, а американцы прибыли в концлагерь уже после окончания восстания.
«Каждому свое» - говорилось на воротах Бухенвальда, и Андрей трактовал ее неожиданным образом. Боксировать из-за покалеченной ноги на прежнем уровне он не мог, поэтому выучился на хирурга и спасал жизни уже в мирном Ташкенте.

По сведениям из разных источников, Борзенко лишь в 1989 году получил медаль «за участие в Великой Отечественной войне». Когда СССР был на грани распада, уехал из Ташкента в Россию, где в 1992 году и скончался. К сожалению, в нищете на съёмной квартире в Ленинградской области.

[Безумный Макс]

Начало контрнаступлению Советских войск под Сталинградом было положено 19 ноября 1942 года

гости не могут видеть изображения , пожалуйста зарегистрируйтесь или авторизуйтесь

Почему Сталинградская битва — одна из главных в Великой Отечественной войне

Начало контрнаступлению Советских войск под Сталинградом было положено 19 ноября 1942 года — 79 лет назад. Продолжавшаяся более двух месяцев Сталинградская битва стала одной из крупнейших стратегических операций советских войск в Великой Отечественной войне.

На первом этапе в июле-ноябре 1942 года была не только сокрушена наступательная мощь врага и обескровлена главная ударная группировка немецкой армии на Южном фронте, но и подготовлены условия для перехода советских войск в контрнаступление.

В ходе второго периода битвы — Сталинградской стратегической наступательная операции — советские войска окружили и уничтожили главные силы немецких армий.

Всего за время битвы противник потерял около полутора миллиона человек — четвертую часть своих сил, действовавших на советско-германском фронте.

Победа советских войск в Сталинградской битве имела огромное политическое и международное значение и оказала значительное влияние на развитие Движения Сопротивления на территории европейских государств, оккупированных фашистскими захватчиками.

В результате советские вооруженные силы вырвали у противника стратегическую инициативу и удерживали ее до конца войны.

В одной из главных битв Великой Отечественной войны 55 соединений и частей были награждены орденами, 179 — преобразованы в гвардейские, 26 получили почетные наименования. Около ста бойцов получили звание Героя Советского Союза.

Приказом Верховного главнокомандующего Сталинграду 1 мая 1945 года было присвоено почетное звание города-героя.

[Abay]

Начало контрнаступлению Советских войск под Сталинградом было положено 19 ноября 1942 года

и случился облом Колеизновогоуренгоя 

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Безумный Макс]

подарки то хоть стоящие были ? 
 хотя... дареному коню ... 

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

[Dovf]

Извините, Вам не разрешено просматривать этот текст. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.